Проблема целесообразности живых организмов. Телеологические концепции эволюции.
Факт целесообразности строения и реакций нашего собственного тела, организации животных и растений и всеобщая «гармония» их соотношений издавна обращали на себя внимание человека. По религиозным верованиям весь мир со всеми населяющими его существами сотворен богом. Соответственно этим креационистским представлениям вся гармония окружающей природы, так же как и целесообразность организации живых существ, и прежде всего целесообразность организации человека, венца творения, для которого и создан этот прекрасный мир, полностью объясняется творческой волей божества. Такие представления можно назвать теологическими (νεоς — бог). Всеобщая гармония природы считалась вплоть до начала прошлого века доказательством бытия божия. Казалось совершенно ясным, что каждый организм занимает свое определенное место в гармонии природы, и в этом видели цель его сотворения. Вместе с тем любой орган или часть сложного организма выполняет определенную функцию, имеет как бы определенное назначение, существует для чего-то, и в этой роли органа можно видеть смысл его существования или цель его. сотворения. Такие представления можно назвать в равной мере и телеологическими (τеλоς — цель).
По мере развития научного исследования человечество отходило от этих примитивных взглядов, но не порывало окончательно с религией. Существование неисчислимого разнообразия органических форм делало совершенно невероятными верования в создание особым актом творения каждого отдельного вида организмов. Кроме того, уже очень давно была установлена постоянная изменяемость всего сущего (еще у греков: παντα ρει — «все течет» — Гераклита). Поэтому часто переходили к представлению о том, что окружающие нас предметы и существа не прямо созданы как таковые, а являются результатом развития по определенным законам. Творцом создан известный «порядок», регулируемый этими естественными законами, и, следовательно, божество является лишь косвенно создателем всего сущего. Это — деистические представления. Деизм искал причины развития в естественных законах и не допускал непосредственного вмешательства божества в явления природы. Поэтому деисты рассматривали процессы, протекающие в природе, так же как материалисты. И однако это еще не означает разрыва с телеологией, так как обычно принималось существование двоякого рода причинности: 1) причины действующие (causa efficiens), стоящие в начале явления, и 2) причины конечные (causa finalis), или цели, стоящие в конце явления и дающие ему направленность к творческому финалу.
Телеологические представления в той или иной форме столь упорно держались и даже держатся до сих пор в биологии, что с их историей следует ознакомиться несколько более обстоятельно. Основателем телеологии считают еще греческого философа Анаксагора (500—428 гг. до н. э.), который полагал, что все сущее развилось из первоначального хаоса под управлением высшего разума. Уже Демокрит (460—360 гг. до н. э.) восставал против телеологии, признавая существование одной лишь причинной закономерности, или необходимости.
В применении к миру организмов телеология получила свое полное выражение у Аристотеля (384—322 гг. до н. э.). Аристотель признает некоторую постепенность в развитии природы. Неорганическая материя получает известное оформление и путем преобразования переходит в материю органическую. При этом ничто не происходит случайно; все подчинено известной цели, которая поставлена разумом — первой-причиной всех вещей. Таким образом, цель направляет движение материи. Вместе с тем эта цель органически связана с материей и не может существовать вне последней. Организмы развиваются поэтому в силу вложенного в них самих стремления к известной цели. Отсюда название «энтелехия» как сокращенное έν άντό τо τέλоς έχειν — иметь цель в самом себе.
Представления Аристотеля имели большое влияние на дальнейшее развитие науки, вплоть до прошлого века. Достаточно сказать, что взгляды Кювье развились под огромным влиянием философских воззрений Аристотеля. Его «принцип условий существования» является телеологическим принципом. Вся организация живых существ создана ради этих условий. Познание отправлений органов, т. е. того, ради чего они существуют, является для Кювье основной задачей научного исследования. Вместе с тем «всякое организованное существо образует целое, единую замкнутую систему, части которой соответствуют друг другу и содействуют путем взаимного влияния одной конечной цели».
Против телеологических представлений Кювье восставал Ж. Сент-Илер, доказывавший, что организация любого существа есть результат его преобразований, а единство плана строения есть результат единства происхождения (а не единства цели).
И Ламарк в построении своей теории эволюции ищет движущие причины развития органического мира. Он находит их в конце концов во «флюидах», проникающих в тело организма из внешней среды. Флюидами в то время называли тонкие, подвижные и активные «жидкости», легко проникающие из одного тела в другое. Это понятие напоминает современное понятие об энергии. Соответственно рассуждения Ламарка как будто материалистичны и не содержат явных телеологических тенденций. Однако, как правильно отметил Ф. Энгельс, признание внутренней цели является все же сущностью воззрений Ламарка. Как сторонник деистической концепции, Ламарк верит в создание особого «естественного порядка», известной «гармонии природы». В понятие предустановленной гармонии входит и признание некоторой изначальной целесообразности как существенного элемента этой гармонии.
В самом деле, учение о последовательной градации форм предполагает развитие на основе изначального «закона», выражающегося в стремлении к совершенствованию как цели этого развития.
Кроме того, и это еще важнее, известные законы Ламарка построены на том же принятии изначальной целесообразности реакций.
Теория эволюции должна объяснить происхождение целесообразных реакций, а поэтому не может исходить из факта их существования. Выведение целесообразности организации из целесообразности реакций — тавтология, а не объяснение. Между тем во всех течениях ламаркизма заключается (обычно молчаливое) признание изначального характера целесообразности реакций. Таким образом, в ламаркизме всегда имеются в скрытой форме телеологические и, следовательно, идеалистические представления. В этом отношении не может быть никакого компромисса дарвинизма с ламаркизмом.
Материалистическая (механистическая) оценка целесообразности органических форм ведет свое начало также от древних' греков. Эмпедокл (485—425 гг. до н. э.) полагал, что первоначально из земли возникли разрозненные органы, которые путем случайного соединения образовали различные более или менее чудовищные тела. Однако все нежизнеспособные чудовища гибли, а сохранялись лишь те сочетания, которые случайно оказались гармоничными по строению и жизнеспособными. Эта же точка зрения была воспринята и разработана глубже величайшим философом-материалистом древности Демокритом (460—360 гг. до н. э.). В этих взглядах ясно видны зародыши будущей теории естественного отбора. Они же были восприняты римским философом и поэтом Лукрецием Каром (95—55 гг. до н. э.) и изложены в его замечательной поэме «О природе вещей».
В дальнейшем мы находим кое-какие элементы теории естественного отбора, и, следовательно, материалистического анализа проблемы целесообразности (вскрываемой в соотношениях организма со средой) еще только у некоторых французских философов-материалистов XVIII в. (Ламетри, Дидро) и у некоторых натуралистов (Бюффон). Однако во всех этих случаях мы имеем дело с механистическим материализмом. Формы рассматриваются как данные (в результате самозарождения), т. е. статически, а не в процессе их развития. Интересно, что сходные взгляды возродились много позднее в генетике. По автогенетическим представлениям, нашедшим свое завершение в теории преадаптации (предварительного приспособления), организация дана заранее и естественный отбор играет лишь роль решета, отсеивающего наиболее пригодные, наиболее гармоничные формы.
Только Ч. Дарвину принадлежит честь полного разрешения проблемы на основе строго научного исследования и в связи с общей проблемой эволюции органического мира.
Философы-материалисты (механисты) мыслили себе отбор случайно гармонических комбинаций среди множества готовых самозародившихся форм. Между тем у Дарвина сами эти формы развиваются и естественный отбор является фактором творческим, определяющим это развитие. Поэтому только у Ч. Дарвина проблема органической целесообразности получает правильное освещение и разрешается одновременно с установлением движущих сил эволюционного процесса. Классики марксизма и видели основную заслугу Ч. Дарвина в том, что он, вскрыв законы развития органического мира и разрешив проблему органической целесообразности, дал науке возможность раз и навсегда покончить с телеологическими установками в биологии.
И однако нараставшая в буржуазных странах реакция вызвала новую волну антидарвинистических течений и вместе с тем привела к возрождению телеологии. He говоря уже о скрытой телеологической установке, присущей всем неоламаркистским теориям, телеология возродилась и в совершенно -откровенном виде в неовитализме (энтелехия Дриша, Н. Driesch), и в новейших эволюционных построениях (холизм, протерогенез и др.) некоторых биологов западных стран. Естественные факторы эволюции вновь заменяются «направляющим принципом» и «творческой идеей».