Рефлексивное управление как психологическая сущность обыска
Рефлексивное управление как имитация мышления другого лица и избрание в связи с этим направления своих действий имеет место во многих сферах человеческой деятельности, в том числе и связанной с совершением преступления.
Сокрытие тех или иных предметов, вызванное предположением или уверенностью в том, что они будут объектами производимого обыска, является следствием совершенного преступления и предполагает мыслительную деятельность, направленную на избрание таких мест сокрытия, которые менее всего доступны для обнаружения лицами, производящими обыск. Это предполагает учет не только собственных возможностей, но и возможностей круга лиц, которые будут осуществлять предполагаемый обыск. В этом отношении прячущее лицо не имеет перед собой противника, который противопоставил бы ему собственную тактику розыска, и поэтому его мыслительная деятельность за другого (имитация), основанная на общих представлениях об опыте и проницательности лица, производящего обыск, носит неопределенный характер.
Сложность рефлексивного мышления, а следовательно, и управления состоит в том, что прячущий, не зная конкретного противника и не видя его противодействия, обращает свое управление в будущее и поэтому не может взвесить все, что может иметь место в процессе обыска. Кроме того, схема сокрытия в плане рефлексивного управления является жесткой, статической. Во время, предшествующее обыску, предмет может быть перемещен в другое место, однако в процессе обыска прячущий теряет функцию управления, так как не в состоянии избирать варианты для сокрытия. Путь сокрытия уже избран, и рефлексивное управление может касаться только моментов, направленных на отвлечение внимания, на создание оснований для ложных следственных розыскных версий, на эмоциональное воздействие, препятствующее решению задач поиска.
Каким же образом складывается схема сокрытия? Прежде всего прячущий определяет все те места, которые могут, по представлению обыскивающего, служить для сокрытия. Места из числа используемых для сокрытия исключаются и продумываются такие, которые требуют больших интеллектуальных усилий для обнаружения. В смысле психологической напряженности этот этап подготовки к отысканию места сокрытия является самым сложным. Именно здесь решаются мыслительные задачи на отыскание различных вариантов сокрытия, рассчитанных на субъективную недоступность объекта.
В этой стадии нередко обращаются к созданию тайников, к покупке дополнительной мебели, к постройке хозяйственных объектов, возведение которых не вызвано необходимостью. Иногда напряженный поиск места для сокрытия рождает мысль о возможности открытого выставления искомого объекта как своеобразного опровержения всех поисковых версий и усилий обыскивающего. В этом случае рефлексивное управление направлено на создание особого напряжения у обыскивающего, напряжения,лишенного смысла и обессиливающего лицо, производящее обыск.
В процессе поиска места для сокрытия прячущий производит определенные разведывательные действия, направленные на выяснение тактических особенностей производимых обысков. В этом отношении он может получить определенные сведения от лиц подвергшихся обыску, читать криминалистическую литературу, обобщать данные просмотренных кинофильмов и т. п. Полученный материал является для прячущего дополнительным средством рефлексивного управления неопределенным обыскивающим лицом.
В процессе сокрытия того или иного объекта имеет место как бы односторонняя рефлексия, осуществляемая прячущим относительно субъекта, управлять мышлением которого можно только в своем воображении. Следовательно, динамика рефлексии, полностью сосредоточена на стороне прячущего.
Отсутствие рефлексии второго субъекта, осуществляющего действие, не позволяет со всей полнотой предвидеть все возможные варианты поведения обыскивающего, и в этом отношении создает естественные пробелы в мышлении прячущего, а значит, и в деятельности по сокрытию. Именно это обстоятельство во многих случаях служит причиной промахов в сокрытии, которые могут быть использованы ищущим. Следователю очень важно знать, что о его возможных действиях, связанных с отысканием сокрытого, строятся предположения с целью избрания места для маскировки искомого.
Предварительный сбор всей перечисленной информации, тщательный анализ ее позволяют следователю успешно решить первую часть задачи по производству обыска – мысленно разгадать действия обыскиваемого*..
Для осуществления обыска необходимо привлекать и специалистов, которые лучше знают сущность каждой вещи, ее назначение, могут уловить имеющиеся отклонения от предназначения вещи, выявить ее особенности.
Так, в литературе приводится пример обыска, когда удалось обнаружить тайник благодаря тому, что для участия в обыске были приглашены столяр, строитель и сантехник. Восприятие объектов следователем дополнялось восприятием этих объектов специалистами, которые помогали восстанавливать, как давно и с какой целью производился тот или иной ремонт, устанавливали действительное соотношение частей объектов и т. д.
Речевое общение в процессе производства обыска использовано для разработки специфического приема воздействия, кот-й был назван словесной разведкой. Суть его в том, что следователь спрашивает обыскиваемого о расположении помещений, назначении тех или иных предметов, принадлежности определенных вещей и т. п. и при этом наблюдает за его состоянием, психофизиологическими реакциями. При этом в действие вступает новый дополнительный раздражитель – словесный, кот-й еще более усиливает процессы эмоционального возбуждения обыскиваемого, усложняет возможности контроля за собственным поведением и реакциями.
Словесный раздражитель усиливается, если задаваемые вопросы исходят из ситуации обыска. Еще большее значение имеет наблюдение за поведенческими актами обыскиваемого. Такого рода поведенческие акты можно классифицировать как попытки, во-первых, отвлечь внимание участников обыска от осмотра определенных участков и предметов; во-вторых, сорвать обыск или приостановить его; в-третьих, замаскировать или закрыть доступ к каким-либо участкам помещения, определенным предметам; в-четвертых внушить представление о нецелесообразности поисков на определенных участках помещения, о несущественности, незначительности каких-либо объектов (например, на вопрос следователя: «Что находится в чулане?» – жена обвиняемого отвечает, что там всякий хлам, что участники обыска зря потеряют время на осмотр и т. п.).