От эволюции к глобальному эволюционизму.
Известно, что эволюционный взгляд на природу - заслуга естествознания конца XVIII века. С этого момента в господствовавшей механистической научной картине мира начались преобразования, которые можно обозначить как историаризация науки - формирование исторического видения природных процессов, эти преобразования затронули астрономию (небулярная космогония Канта), геологию (униформизм Чарльза Лайеля), но лидером эволюционного естествознания, начиная с XIX века, являлась и является биология. Начиная со второй половины XX века, "стрела времени", по выражению И. Пригожина, проникает в физику.
XIX век породил различные эволюционные схемы. В каждой науке сформировался свой эволюционизм: возникли представления о рождении и развитии Вселенной, химических элементов, Земли, биосферы. Только внутри одной науки - биологии родилось несколько эволюционных концепций, наряду с дарвинизмом существовали ламаркизм и номогенез. Именно благодаря дарвинизму биология становится бесспорным лидером эволюционного естествознания. После Дарвина оспаривать идею эволюции вообще стало уже почти невозможно, "лед был уже сломан", как отмечал биолог Филипченко, дальше на первый план выдвинулись вопросы о причинах, факторах и механизмах эволюции. Теперь предстояли споры в борьбе за истинное, так сказать, понимание эволюции. В частности, в работе К. М. Завадского "Развитие эволюционной теории после Дарвина" проанализирован калейдоскоп мнений и трактовок биологической эволюции.
А. А. Любищев выделил и сгруппировал четырнадцать пар антитез, чтобы продемонстрировать эту самую многоаспектность эволюции. Эволюция как развертывание задатков (преформизм) и эволюция как развитие с новообразованием (эпигенез). Эволюция как постепенное, непрерывное развитие и эволюция как революционное развитие, скачкообразное, прерывное. Эволюция прогрессивная и эволюция регрессивная. Эволюция на основе случайных мутаций (тихогенез) и эволюция на основе твердых законов формообразования (номогенез). Эволюция на основе внутренних факторов (эндогенез) и эволюция на основе внешних факторов (эктогенез) и другие антитезы. Подход А. А. Любищева весьма ценен методологически, поскольку обращает внимание на многомерность и внутреннюю противоречивость самого явления - эволюция, что рассмотрим чуть дальше.
Чем же объяснялось такое многообразие научных мнений при наличии теории эволюции, каковой претендовал называться дарвинизм? Чем был дарвинизм в действительности? По мнению ряда методологов науки, дарвинизм был формой эволюционного мировоззрения, феноменом социальной психологии, но никак не теорией, основанной на фактах. Дарвиноведы показывают, что ко времени появления на научном небосклоне исследований Ч. Дарвина уже сформировалось новое видение мира. Признание дарвинизма произошло не с прояснением смысла процессов новообразования, а с приобретением эволюционного видения, новой традиции. Отбор же стал не теорией, а постулатом биологии. Отбор не объяснял эволюцию, оказывался беспомощным перед фактами эволюции. Так, даже от признаков, полностью препятствующих размножению, популяция избавиться посредством эволюции не может. Они вновь и вновь возникают, таков гомосексуализм. Возражение против отбора как решающего фактора эволюции изначально возникали даже у сторонников дарвиновского эволюционизма.
Приводились данные в подтверждение того, что отбор только ограничивает, направляет, сохраняет или уничтожает то, что раньше возникло. Надо отметить, что и современные эволюционисты сравнивают функции естественного отбора с ситом, через которое проходят возникающие формы, и не считают его подлинным и тем более единственным "творцом" этих форм. Вопрос о причинах происхождения более приспособленного, поставленный еще в 1871 году палеонтологом Э. Копом, остается актуальным и сегодня. Противники адаптивной трактовки эволюции эти причины всегда искали среди внутренних закономерностей процесса: в особенности зародышевого развития (Э. Коп), в химическом строении белков (Л. С. Берг) и т.д.
Оспаривалось также понимание эволюции как случайного по преимуществу процесса. Приведем возражение Л.С. Берга против тихогенеза (эволюции как случайного процесса): "Для осуществления приспособления нужна обычно не одна счастливая вариация, а целая комбинация таковых. Например, если животному, быстро бегающему, например антилопе, необходимо иметь длинные ноги, то, во-первых, одинаковые вариации должны сразу получиться на всех четырех ногах, во-вторых, одновременно с костями в том же направлении должны удлиниться мышцы, сосуды, нервы, перестроиться все ткани. И при том все эти вариации должны быть наследственными. Верить, что такое совпадение случайностей может осуществиться, это значит, верить в чудеса. Такое чудо во всей истории Земли может случиться один раз, а между тем, если прав дарвинизм, вся эволюция должна быть таким перманентным чудом", - писал Л. С. Берг. Он пришел к выводу, что новообразования в органических формах происходят вовсе не случайно, а закономерно.
Еще одним аспектом критики теории Дарвина стала отмеченная исследователями разница в механизмах эволюции организмов низших таксонов - микроэволюции и эволюции видов - макроэволюции. В частности, крупнейший немецкий зоолог, палеонтолог, систематик Г. Бронн (1800 - 1862) в переводе на немецкий "Происхождения видов", дополненном своими исследованиями понимания эволюции, указал на следующие вопросы, оставшиеся не решенными в дарвинизме: во-первых, не очевидно, что с точки зрения неопределенной изменчивости (тихогенетическая трактовка развития) и, ограничиваясь адаптацией (пассивным движением организмов под действием внешних условий), можно объяснить не только происхождение видов, но и переход от одного вида к другому; во-вторых, если даже такой переход возможен, то почему мы не видим ничего подобного в палеонтологической летописи.
Сам Г. Бронн был эволюционистом, принадлежал к морфологической школе Кювье. В объяснении изменчивости природы Бронн не прибегал к креационистским приемам. В то же время, в отличие от дарвинистов, появление новых форм он связывал не с конкуренцией, не с отбором, а с действием особой силы природы, трактовал эволюцию как непрерывную цепь новообразований, скачков, склонялся к признанию эволюции как закономерного процесса, движимого не столько приспособлением к среде, сколько внутренней активностью живого.
Таким образом, решив положительно проблему изменчивости органического мира, эволюционная теория биологии поставила множество новых проблем, как специальных, так и методологических, обострила ряд старых. Для геологов наиболее дискуссионным традиционно был вопрос о характере процесса. Дилемма непрерывности или скачкообразности геологических преобразований со времен Ляйеля и Кювье лежит в основе геологических споров. В биологии же идея скачкообразности начинает обсуждаться особенно интенсивно с появлением работ Г. де Фриза и С. И. Коржинского, хотя и ранее высказывалась Ж. Сент-Илером, Келликером. В доказательство такого хода эволюции Г. де Фриз провел множество опытов, подтверждающих существование мутационной, внезапной изменчивости.