Парадигмальный поворот с локального эволюционизма на глобальный
Именно экспериментальные исследования зоологов (К. Бэр), ботаников (Г. де Фриз), палеонтологов (Э. Коп), геологов (А. Вегенер), эволюционистов, включая самого Ч. Дарвина, были основным способом и аргументом в познании эволюции природы. Сущность эволюционного процесса пытались понять, задавая вопросы только природе. Встав на новый эволюционный уровень представлений об изменчивости, естествознание осталось по методу отражения развития на тех же эмпирических позициях. Селекционизм - это идеология эмпириков, это исследовательская платформа тех, кто любит детали и подробности. Эволюция в этой парадигме трактуется статистически. Статистика понимает всякую эволюцию как медленный сдвиг значений, прежде всего, средних значений. Она обычно индифферентна к конкретным механизмам изменений, которые в рамках статистических схем трактуются как случайные.
Сущностная переориентация эволюционных воззрений или, как говорят, парадигмальный поворот с локального эволюционизма на глобальный - это завоевание науки второй половины XX столетия. Готовился этот поворот в культуре с участием и науки и философии не менее столетия. Свой вклад внесли в формирование глобального эволюционизма Г. Спенсер, А. Бергсон, А. Уайтхед, П. Тейяр де Шарден, В. И. Вернадский, Лима де Фариа, Э. Янч и др.
В книге "Глобальный эволюционизм" автором рассмотрена история становления глобально-эволюционных воззрений. Первые попытки умозрительного осмысления эволюции как целостности принадлежат Г. Спенсеру. А. Бергсон с присущей ему выразительностью писал о Г. Спесере следующее: "Он обещал дать космогоническую систему и создал совсем иное. Его доктрина определенно называется эволюционизмом: она имела притязания подняться и спуститься по пути всемирного становления. На деле там не было вопроса ни о становлении, ни об эволюции... Обычный прием методов Спенсера состоит в том, чтобы воссоздать эволюцию из фрагментов того, что уже эволюционировало". Спенсер стремился создать универсальную модель процесса, на деле все свел к механистической целостности.
А. Бергсон, напротив, разуверившись в возможностях науки (механистическое научное мировоззрение как господствующая форма научности в XIX в.), обратился к интуитивному постижению эволюции, которую он понимал, прежде всего, как универсальный способ взаимодействия. Сущность эволюции А. Бергсон усматривал в явлении, обозначенном термином "начальный порыв": "Одно и тоже обращение одного и того же движения создало разом интеллектуальность духа и материальность вещей". Всеобщая эволюция по Бергсону, это не столько множественность "вихрей", сколько поток, увлекаемый "великим дуновением жизни". "Реальность, будет ли это дух, или материя, является перед нами, как вечное становление. Она создается или разрушается, но никогда не является чем-нибудь законченным". Глобальный эволюционизм А. Бергсона - это умозрительное постижение эволюции как универсальной характеристики реальности, формирующейся с участием сознания. "Длительность предполагает сознание. И уже в силу того, что мы приписываем вещам длящееся время, мы вкладываем в глубину их некоторую долю сознания".
В философии ХХ в. идея универсальной эволюции проявилась в несколько ином контексте. В творчестве П. Тейяра де Шардена и А. Уайтхеда она высказана не столько как методологическая установка, сколько как основа мировоззрения. Идея А. Бергсона о творческой силе эволюции воплотилась в оригинальной метафизике А. Н. Уайтхеда (начало ХХ в.), получившей название теории организма, и в основе которой лежала идея глобального эволюционизма. А. Уайтхед попытался сомкнуть представления о целостности мира с представлениями о динамичности природы, понимая мир как единый эволюционирующий организм, как поток и целостность одновременно. Это и дает нам основание рассматривать философию А. Уайтхеда как метафизику, основанную на идее глобального эволюционизма.
Философию Уайтхеда следует оценить как развитие диалектической традиции в истории мысли. Но диалектика, как известно, может быть весьма разнообразной по форме. Она может быть версией развития духа, или выражаться через межличностные и общественные отношения. У А. Уайтхеда диалектика это сама сущность природы, это ее способ существования, это объективная диалектика, в которую погружен субъект. В этом смысле философия процесса сродни метафизике А. Бергсона. Онтология в системе А. Уайтхеда монистична, автор стремиться избежать двойственности дуализма в описании бытия. Материя не противостоит сознанию, а субъективное - объективному. Природные реальности - суть "охватывания", происходящие в природе, т.е. события в природе, которые формируются в процессе взаимодействия субъекта и объекта, мир "проговаривает" себя через человека, складывается вместе с человеком. "Итак, - заключает А. Н. Уайтхед, - природа есть структура развертывающихся процессов. Реальность есть процесс".
Весьма характерными для онтологии философии организма являются такие понятия как событие, процесс, трактовка которых указывает на тесную связь с современной физикой, с постнеклассической наукой. С представлениями классической науки о пространстве-времени Уайтхед связывает понятие простого местонахождения - пребывание частицы материи в определенной области пространства в определенный момент времени. Уайтхед утверждал, что среди первичных природных элементов, схватываемых в нашем непосредственном опыте, нет ни одного, который обладал бы этим свойством простого местонахождения.
Явление реальности не существует как предуготованное и предзаданное, оно суть "охватывание", проявление конкретного, становления, вещь существует не сама по себе, а с точки зрения "охватывающей унификации", в единстве с пространством-временем не только самой вещи, но и того, кому является. Отвергая понятие простого местонахождения, мы должны допустить, заключает А. Уайтхед, " что в любой области пространства-времени существует как бы наложение бесчисленного множества вещей". Традиционным мышлением трудно воспринять картину реальности Уайтхеда. Лишь в последние годы наука, которая раньше отмахивалась от трудно объяснимых явлений нашего психического опыта, сейчас стала включать их в свое поле зрения, обозначая как аномальные явления.